Флот и Фолкленды. Архипелаг раздора. История Англо-аргентинского военного конфликта 1982 года - Е. А. Грановский
Во-вторых, при подготовке оборонительной кампании присутствовал немалый элемент формализма. Руководство аргентинских вооруженных сил упорно не желало понять, что за Мальвины придется взаправду драться. Если при планировании захвата оно пребывало в уверенности, что Великобритания не станет прибегать к оружию, то теперь рассчитывало заставить ее отказаться от силового возврата островов, создав там достаточно впечатляющее численное превосходство. Кроме того, в Буэнос-Айресе продолжали полагаться и на полный нейтралитет или даже содействие со стороны Соединенных Штатов. Хастингс и Дженкинс приводят эпизод, демонстрирующий, насколько сильна была убежденность в беспроигрышности затеянной партии. Пытаясь примирить враждующие стороны, госсекретарь США Хейг в ходе состоявшейся 18 апреля встречи с членами хунты пустил в ход доводы, что Великобритания настроена решительно, она не блефует, Аргентине придется вступить в переговоры с реалистичными требованиями, следуя Резолюции Совбеза ООН №502, иначе США встанут на сторону Великобритании. Тогда адмирал Анажа наклонился над столом и сказал Хейгу прямо в лицо, что тот лжет.
В-третьих, Аргентина оказалась перед перспективой войны на два фронта. Взаимоотношения с западным соседом, Чили, после едва не начавшегося в 1978 году вооруженного конфликта оставались неурегулированными и напряженными, значительные военные группировки обеих стран были по-прежнему развернуты вдоль границы. Великобритания на этом фоне проявляла тенденцию к сближению с Чили, особенно после занятия Аргентиной Фолклендов. Причем к чилийскому направлению аргентинцы относились даже более серьезно, разместив на нем в ущерб мальвинской группировке наиболее боеспособные и подготовленные к ведению военных действий в условиях холодного климата воинские части. Насколько эта угроза была реальной, сейчас трудно дать однозначную оценку. С одной стороны, с высоты наших дней мы знаем, что чилийцы не напали, чего не могли на 100% знать в то время в Буэнос-Айресе. С другой стороны, возможно, не напали как раз потому, что аргентинская сторона продемонстрировала готовность отразить нападение.
В-четвертых, неверная оценка аргентинским командованием на ТВД Южная Атлантика обстановки в связи с прибытием к Фолклендам британских атомных подводных лодок и объявлением Великобританией 200-мильной запретной зоны, что было расценено как начало морской блокады, привела к преждевременному сворачиванию морского сообщения с островами. После 12 апреля перевозки военной техники и грузов, за исключением двух отправленных блокадопрорывателей, осуществлялись по воздуху, что на порядок снижало грузооборот с архипелагом по сравнению с тем, если бы все это доставлялось морем. В итоге аргентинские войска на островах оказались без бронетехники, испытывали недостаток тяжелого вооружения и снабжения. Фактически к блокаде Фолклендов британцы приступили с 30 апреля, а разрешение атаковать в 200-мильной запретной зоне аргентинские невоенные суда было выдано только 12 мая. С другой стороны, при большей интенсивности морских перевозок на первый план вышла бы проблема слабой готовности и технической оснащенности Мальвинского военного порта.
В-пятых, наличие изъянов в боевой выучке и морально-психологическом состоянии аргентинских войск. Этому послужило сразу несколько причин. Аргентина уже очень много лет не воевала ни с какими внешними врагами, что создавало значительный расхолаживающий эффект для ее вооруженных сил. Широкое привлечение к участию в военных действиях солдат срочной службы вкупе с существовавшей системой призыва один раз в год. Некоторые из них попали на Фолкленды, даже не успев принять воинской присяги. Слабая политико-воспитательная работа с личным составом, которая в аргентинской армии была возложена на строевых командиров и военных капелланов и которые с ней не справлялись. Южный темперамент аргентинцев, аналогично итальянцам в обеих мировых войнах, способствовавший выдвижению отдельных выдающихся героев, – тон тут задавали летчики, – чаще всего только вредил боевой устойчивости в масштабе частей и подразделений, в особенности в противостоянии с «самыми лучшими в мире солдатами», каковыми считали себя британцы.
В-шестых, организационная разобщенность и имевшиеся значительные разногласия видов вооруженных сил, в особенности авиации и флота, препятствующие созданию единого командования и достижению оперативно-тактического взаимодействия на театре военных действий.
Перспективы ведения боевых действий против Великобритании обсуждались на состоявшемся 6 апреля совещании членов хунты с представителями высшего командного состава, на котором генерал Освальдо Гарсия дал отчет о проведении операции «Росарио», а назначаемый новым командующим на театре военных действий вице-адмирал Хуан Ломбардо изложил свою концепцию обороны Мальвин. Замысел военной кампании основывался на убеждении, что аргентинскому флоту не одолеть британские морские силы в борьбе за господство на море. Особенно скептически оценивались возможности сил ПЛО в противоборстве с атомными субмаринами противника. Единственно, когда, по мнению Ломбардо, имело смысл попытать счастья в морском бою – в момент, когда британцы, начав проведение десантной операции, окажутся в наиболее уязвимом положении, будучи частично прикованными к месту высадки и связанными десантным караваном, обрушить на них скоординированный удар надводных, воздушных и подводных сил. В целом же замысел кампании предусматривал затягивание военных действий и сдерживание противника малыми силами, прежде всего воздушными, с целью его изматывания и истощения и в расчете на то, что в конце концов британцы, не выдержав напряжения, потерь и суровых климатических условий, отступят или проблема островов будет улажена дипломатами. Если же Британии все-таки удастся преодолеть аргентинское сопротивление и высадить морской десант, то в борьбу должен был вступить сухопутный гарнизон Мальвин и, реализуя свое внушительное численное превосходство, сбросить врага обратно в море. Эта концепция стала основой оперативно-стратегической доктрины аргентинского командования и нашла отражение в выпущенном командующим силами на ТВД Южная Атлантика 12 апреля 1982 года Схематическом плане кампании №1/82 (Plan esquemático de Campaña №1/82).
Таким образом, оборона Мальвинских островов, подобно средневековому замку, состояла из двух периметров: внешний, морской, должен был держать флот, а внутренний, непосредственно «крепость Мальвины», – армия. При этом генералы и адмиралы в значительной степени полагались друг на друга. Первые считали, что раз флот заварил всю эту кашу, то защита островов и должна быть его заботой, а вторые надеялись, что, если пропустят неприятеля к Мальвинам, армейцы наголову разгромят его на суше.
Впрочем, практически сразу обозначилась и «третья сила» – авиаторы. Фуэрса Аэреа в этой истории выступила в роли «кошки, которая гуляет сама по себе», решив, подобно германским Люфтваффе в годы Второй мировой, вести против британцев свою собственную войну. На эмоциональном уровне, который для аргентинских военных имел огромное значение, это выражалось: «Флотские недоумки своими поспешными и необдуманными действиями сначала ввергли Аргентину в военный конфликт в невыгодных условиях, а теперь хотят воевать руками военно-воздушных сил, сами отстаиваясь в базах; если так, то ВВС в состоянии и вправе самостоятельно распорядиться своими эскадрильями». Присутствовавший на совещании начальник новообразованного Стратегического воздушного командования ВВС (CAE)230 дивизионный генерал авиации Хельмут Конрадо Вебер, выслушав соображения Ломбардо и, естественно, с одобрения своего главкома, на следующий же день издал Оперативный план №2/82 «Мантенимьенто де ла Соберания»231, который 16 апреля был дополнен Схематическим планом операций №1/82 оперативной группы ВВС «Юг», а 19 апреля, чтобы уж совсем припечатать флотских, выпущен документ, озаглавленный «Досье с комментариями CAE по плану TOAS»232, лейтмотивом которого было, что моряки ничего не смыслят в боевом применении и неверно оценивают роль военно-воздушных сил.
Организация сил и руководства военным действиями
На основании военной директивы DEMIL 1/82 руководство боевыми действиями против британских экспедиционных сил возлагалось на Оперативное командование на ТВД Южная Атлантика (CTOAS)233, созданное национальным декретом №700 от 7 апреля 1982 г. Оно формировалось в Пуэрто-Бельграно на базе Командования морскими операциями ВМФ, а во главе поставлен вице-адмирал Ломбардо, исходя из предположения, что предстоящее военное противостояние будет носить преимущественно морской характер. Командование CTOAS было призвано объединить все морские, сухопутные и воздушные силы, собранные для отражения попытки британцев отбить Мальвины. Однако замысел создания общевойскового оперативного объединения с военно-морским уклоном в значительной мере остался на бумаге, а должности, занимаемые в его структуре бригадными генералами Х. Руисом и А. Вебером в качестве начальников сухопутной и военно-воздушной компонент, являлись чисто номинальными. Фуэрса Аэреа отказалась передавать под контроль CTOAS авиаэскадрильи, подчиненные командованию оперативной группы ВВС
